05:38 ЗОВ КРОВИ |
| Носитель уникальной культуры о жизни в условиях сурового Севера, зове крови и участии в гонке на собачьих упряжках. И «Берингию», и «Елизовский спринт» называют традиционными гонками на собачьих упряжках. Только сегодня они получаются очень уж современными: каюров сопровождают волонтёры на мощных снегоходах, за каждым чихом собак пристально следят не только ветеринары, но и видеотехника. Поэтому как ездили на собаках 100 лет назад, сегодня знают, в основном, лишь представители коренных народов Севера. Ведь они порой оказываются в нарте раньше, чем делают свой первый шаг… Дебютантка «Елизовского спринта», состоявшегося в минувшие выходные, Лилия Аслапова рассказывает, что мелькающие впереди хвосты камчатских ездовых — одно из её первых ярких детских воспоминаний. Её девичья фамилия Аймык с чукотского языка переводится примерно как «жирная поджарка для супа». «Хорошая фамилия, — с улыбкой говорит Лилия. — Вкусная!». Жизнь кочевая У главы семейства с «вкусной» фамилией — оленевода из села Верхние Пахачи — в переносной яранге родились десять детей. Но суровый Север беспощаден к слабым младенцам, и до взрослого возраста дожили лишь трое. Самая младшая из них — она, Льатына. И о тяжёлых трудовых будням семьи кочующего оленевода знает не понаслышке. Потому что не раз самой приходилось запрягать собак в нарту совсем не для развлечения. – Я подрастала, когда папа уже в возрасте был, поэтому много ему помогала, — вспоминает Лиля. — Например, часто возила юколу — это сушено-вяленые пласты рыбы — с места летней рыбалки в ярангу. Хранился улов в специальных балаганах — небольших строениях на столбах, и я должна была привозить его домой. Это и корм собакам, и еда людям. На ездовых, конечно, возила — с другим транспортом в тундре туго. То с топливом проблемы, то с запчастями. Потом в семилетнем возрасте меня забрали в интернат в Средние Пахачи. Там я училась, но в выходные всё равно приезжала к родителям. Так что в быт оленеводов окуналась снова и снова, каждую неделю. - Отчего решили уехать так далеко от родных мест — в Петропавловск? - Причина, как и у многих, банальна — ради детей. У меня трое сыновей, мальчикам нужно было получать образование, а в нашем селе один учитель вёл сразу несколько предметов. Какие уж тут знания! Поэтому сначала переехали в районный центр, в Тиличики. А после страшного землетрясения в 2006 году уехали и оттуда, в Петропавловск. Нам не впервой, к новому месту привыкаем быстро. Мои предки ведь столетиями кочевали. Сказ о чукчах – И как Вас встретил Петропавловск? – Были трудности, но преодолимые. Сыновья учились, я шила национальную одежду, делала украшения, сувениры. Заказчиков на такой товар хватает, ведь наша одежда красивая, лёгкая, тёплая. Сейчас работаю в питомнике ездовых собак знаменитого «берингийца» Андрея Притчина, рассказываю туристам о быте коренных народов Камчатки. Большинство из гостей что-то слышали о коряках, чукчах, эвенах, но чего-то конкретного знают мало. А я каждый день слышу удивлённые возгласы, которые прерывают мой рассказ: «Ничего себе! Это правда?!». Правда. Правда, что и спать ложимся в полог, который обтянут оленьими шкурами и внутри которого так тепло, несмотря на температуру минус сорок снаружи. Правда, что чукчи — народ воинствующий, и не раз нам приходилось отстаивать свою землю, часто прибегая к хитрости. Например, обмазывали наконечники стрел соком ядовитых растений. Правда, что не стушуемся, столкнувшись нос к носу со стихией. У Андрея Притчина две дочки, так вот они часто говорят: «Случись что — мы к папе! Он всё умеет: и огонь добыть, и накормит, и спать в тепле уложит». Немудрено, мы ведь с детства привыкли к трудностям. Поэтому и попросилась участвовать в «Елизовском спринте», поэтому и хочу покорить «Берингию». Надеюсь, мечта эта осуществимая. – Но ведь немало сил и времени нужно отдать на тренировки… – Руки сами всё вспомнили. Я не управляла собаками больше тридцати лет, а встала на нарту — и само как-то всё получилось. Кровь, наверное, помогает, и руки всё вспомнили. Также и с танцами. Я с недавних пор танцую в народном фольклорном ансамбле «Пилюна» — такое название носит древнее священное место в Карагинском районе. Кто-то скажет, что поздно я начала учиться танцевать, а я поспорю. Езда на собачьих упряжках, умение танцевать, рисовать орнаменты, шить национальную одежду — это в крови у нас. Я просто решила попробовать, а оказалось — умею неплохо танцевать. Или шить я тоже нигде специально не училась, а жизнь заставила. Холодно же на Севере, а одежду нигде не купишь. И мысль участвовать в гонке-прологе «Берингии» и «Елизовском спринте» пришла спонтанно — кровь позвала. Ещё звёзды так сложились, что на праздновании эвенского Нового года я познакомилась с командором «Берингии» Александром Печенем, а он свёл меня с Андреем Притчиным. Тогда сомнений не осталось, и в этом году я — с упряжкой на соревнованиях! Не за «спасибо» – Собаки слушаются вас? – Стараемся найти общий язык, я их кормлю, разговариваю. Вожак у меня, кстати, тоже барышня — молодая собачка Джипсик. Весёлая, игривая, но авторитет завоевала. Да и я уже почти всех собак в питомнике знаю, как говорится, в морду. – Новостями с Севера сейчас интересуетесь? – Оттуда массово уезжает коренное население, и я могу их понять. Крупные рыболовецкие колхозы развалились, рыбы с каждым годом приходит всё меньше, цены на продукты космические. Яйца — 320 рублей, яблоки — 500… Что людям кушать? И горько, и смешно одновременно: мне шкуры оленей нужны для шитья, я своим звоню, прошу, а они мне говорят: «Лиля, у самих нет, какой-то якут уже их зарезервировал, будет покупать». И даже злость берёт, что мои предки ходили с этими оленями по тундре, а я шкуру сегодня купить не могу. Купить, а не за «спасибо» взять. У нас в крае работают несколько крупных оленеводческих предприятий, которые просто выкидывают шкуры оленей, а почему их не отдать в сёла? Местные уж нашли бы им применение. Или разрешается заготовить не более двадцати килограммов юколы на человека, а этого недостаточно. Собак ведь тоже нужно чем-то кормить. А детей — учить, лечить… И меня это волнует, я больше всего не хочу, чтобы сёла пустели, а коренные жители забывали: кто они и откуда. – А почему многим на это наплевать, а вас волнует? – Сама про себя, шутя, говорю, что я — человек-оркестр. На общественных началах учу студентов чукотско-корякскому языку, поступила заочно в педколледж — хочу учителем начальных классов стать. Мастер-классы провожу по изготовлению национальных украшений и одежды, в фестивалях участвую, сказки народов Севера рассказываю. Теперь вот на собачках ещё катаюсь. Трудно бывает так, что с ног вечером валюсь. Но вспоминаю слова мамы, которая мне часто говорила: «Учись, это тебе пригодится в жизни», и как-то легче становится. И начинаю планировать свой следующий день. Всё-таки я носитель уникальной культуры, есть чем поделиться и что интересного рассказать. Ульяна БАКУМЕНКО Досье Лилия АСЛАПОВА. Родилась в 1970 году на Камчатке, в селе Верхние Пахачи Олюторского района. Всю жизнь занимается изготовлением одежды, украшений и сувениров народов севера Камчатки. Постоянный участник фольклорных праздников. В настоящее время работает в питомнике ездовых собак «Эйвэт». |
| Категория: Интервью | Просмотров: 690 | |
| Всего комментариев: 0 | |
