15:07 Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ |
| Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ (История любви Астемира Шериева и Екатерины Хомяковой) Отсюда, с тихого островка бывшей усадьбы Екатерины Хомяковой на Золке, видны великолепные пейзажи Кабарды: пастбища, сливающиеся с горами, лес, сады... И Эльбрус. Совсем рядом. На развалинах памяти начинаю я свой рассказ о людях, совсем недавно живших на этой земле. И тихо ушедших. И забытых. Совсем недавно? Но прошел век! Все было так давно!.. Хотя, что такое век, если речь идет о любви?! Екатерина Хомякова: - Я родилась в старинной русской дворянской семье. Мой отец, Алексей Степанович Хомяков, - известный русский писатель, поэт, философ, один из основоположников славянофильства. Как я попала в Кабарду? Бабушка моя, Мария Алексеевна, привезла с Кавказа, куда ездила на воды, мальчика черкеса Лукмана. В доме моего деда Степана Александровича Хомякова этот мальчик воспитывался. Был крещен именем Дмитрий. Отец мой был его крестным. Лукман - Дмитрий впоследствии стал великим кабардинским просветителем Дмитрием Степановичем Кодзоковым. Митенька, как звали моего крестного дядю бабушка и дедушка, вернулся в Кабарду. Здесь работал. И все мы тянулись на Кавказ - к Митеньке. По рекомендации Дмитрия Степановича Кодзокова Хомяковы приобрели дачу в Кисловодске. «Мои Хомяковы, - писал своему другу в Москву Кодзоков, - ежегодно приезжают сюда и живут до декабря и не могут нахвалиться, потому что здесь такая погода, что лучше нигде нет». - На водах я встречалась со многими кабардинцами, людьми интересными и обаятельными: сыном Шоры Ногмова Ерустамом, Талибом Кашежевым, Дмитрием Кодзоковым... Здесь же я впервые встретилась с Астемиром Шериевым. Они познакомились в Кисловодске, куда Астемир часто приезжал по торговым делам. У него был собственный фаэтон, запряженный кабардинскими лошадьми. Он приезжал в Кисловодск и катал на фаэтоне светских дам, нянечек с именитыми выводками, зарабатывая этим хорошие деньги. Иногда он торговал бурками. Особым спросом пользовались белые. Астемир Шериев: - Однажды я приехал в Нартсано, как обычно. День выдался удачный. Из шести бурок были проданы пять. Шестую отложил усатый капитан, который отправился за деньгами. «Это здесь, рядом», - заверил он меня. Я поджидал капитана, когда появилась она. Теребя бурку, спросила: - Продается? - Уже продана, - ответил я и только тогда обратил на нее внимание. Высокая, статная, таинственная. Словно удар молнии поразил меня. - Уже продана... - повторил я, запинаясь. - Но если нравится, то возьмите. Я дарю вам ее. К этому времени подоспел усатый капитан: - Как это «дарю»? Я уже купил эту бурку. Вот ваши деньги. Я потерялся еще сильнее: - Через два дня привезу такую же! Она улыбнулась: - Буду ждать с нетерпением. Непременно приезжайте. Екатерина Хомякова: - Бурка мне была не очень-то нужна. А вот хозяин! Высокий, стройный. Черкеска прекрасно сидела на нем. Кинжал, газыри, кабардинские кони рядом! Это было похоже на искру, которая, проскочив между нами, зажгла огонь любви в наших сердцах. «Боже! - подумала я, - не дай мне потерять голову!» Но я ее уже потеряла. Как хорошо, что подошел офицер, купивший бурку. Это дало мне возможность назначить свидание прекрасному черкесу. - Через два дня привезу вам такую же бурку, - пообещал мне черкес. Эти два дня были днями безумства. Мысленно увозила я своего черкеса в Петербург, в Швейцарию, убегала с ним в горы Кабарды... Встретились мы, как условились. Я увидела его издали. Он стоял у своего фаэтона, теребя на узком поясе рукоять длинного кинжала. - Здравствуйте, - сказала я. - Привезли бурку? - Меня зовут Астемир, - ответил мой черкес. - Бурку привез. - А меня зовут Екатериной, - сказала я, - Екатериной Алексеевной. Дальше мы не знали о чем говорить. Стояли и молчали... Весь день они катались на фаэтоне, пили чай в чайхане, ели фрукты, засахаренные каштаны. Он был мил и наивен. Она - рассеянна и застенчива, как влюбленная гимназистка. С тех пор она стала ждать его. И он приезжал. Мучительное счастье... Почему мучительное? Она была столбовой дворянкой. Он - сыном хаджи из кабардинского аула Кармово. Она была блистательной дамой. Он - фаэтонщиком. Она была набожной христианкой. Он - мусульманином. К тому же он был женат. В родном ауле его ждала Селимхан - законная супруга. И свет, и церковь осудили бы их. Она молилась и плакала. Плакала и молилась. И все ждала его. А встретившись, они забывали обо всем на свете. Екатерина Алексеевна хотела увезти своего черкеса в Россию или Европу, но он сказал: «Нет!». Как-то Астемир повез Екатерину Алексеевну в родной аул. - Привез ревизора из Петербурга, - сообщил аульчанам и Селимхан. «Ревизор» на кармовцев произвел неизгладимое впечатление. На обратном пути из Кармово в Кисловодск Екатерине Алексеевне приглянулись земли, лежащие вокруг. - Чьи они, эти земли? - спросила она. - Принадлежат роду Ногмовых, - был ответ. В 1881 году Ерустам Ногмов продал Хомяковой участок на реке Золке. Сделка была утверждена 12 октября того же года нотариусом во Владикавказе. И Екатерина Алексеевна начала строить свой хутор на земле Кабарды. С первого же дня Астемир Шериев стал управляющим будущей усадьбы «Хомячиха», как потом назовут этот хутор люди. Две тысячи двести тридцать одна десятина земли на трех участках. Владения Хомяковой граничили с кабардинской общинной землей и примыкали к землям аула Кармово. Это примерно в тридцати километрах от русского поселения Ново-Константиновское. Хомякова по обилию земель была второй среди пятисот девяносто шести землевладельцев Нальчикского округа. Место было выбрано удачно. Со всех сторон луга. Близкий лес. Пять родников. Поэтому с давних пор сторона та называлась «Земля пяти родников». А там - горы. И венец всему - Эльбрус! Сперва был построен дом для Астемира, затем приступили к строительству основной усадьбы. Для семьи Астемира Екатерина Алексеевна построила прекрасный двухэтажный особняк в ауле Кармово. Астемир Шериев: - Я стал владельцем довольно большого земельного участка, имел свой скот, лошадей, отару. Екатерина подарила мне хутор, который располагался в двухстах саженях от усадьбы. Был у меня кирпичный завод. Екатерина Хомякова: - Любовь наша была, как постоянная жажда, которую мы никак не могли утолить. Я всегда боялась потерять того, кого случайно встретила на кисловодской улочке. Молва повсюду преследовала нас. У Астемира была жена. У меня - обязанности. А потом - разные религии, разное положение в обществе. Но что все это по сравнению с тем счастьем, в которое мы постоянно были погружены!.. По крупицам восстанавливаю историю Екатерины и Астемира, историю усадьбы Хомяковой, церкви из горного камня, взметнувшейся к небу в «Хомячихе», историю любви. В осколках памяти мы находим все новые и новые факты, складывая мозаичные образы интересных людей, их взаимоотношения. Гумар Шериев (родственник Астемира): - О Екатерине и Астемире много легенд ходит у нас. Где правда, а где выдумка? Рассказывают, что Астемир поспорил с князьями кабардинскими в Пятигорске. Взял да и вскипятил самовар ассигнациями. Вот, мол, вам, спесивые сыночки! И о кирпичном заводе рассказывают. Хороший кирпич обжигали. На каждом - своеобразное тавро - клеймо «А. Ш.» - Астемир Шериев значит. Или такой случай... Ехал на фаэтоне с Екатериной в Пятигорск. А на обочине пастух стоит. Бедный... Астемир достал пачку ассигнаций да и бросил ему незаметно. Целое состояние. Старик подобрал деньги. Побежал за фаэтоном: - Барин! Барин! Ты деньги уронил! - Эх, ты! - вздохнул Астемир. - Видно, бедным тебе умирать. Астемир делал много добра людям. Помогал бедным. Заботился о сиротах. С почтением относился к старшим. Деньги не испортили его. Он никогда не жалел их. - Это наша любовь, - говорил он Екатерине, - делает меня чище и светлее. Мне кажется, что не я, а ты раздаешь бедным дома, скот, деньги, только моими руками. Екатерина Хомякова: - Мой начальный капитал составили средства от продажи родительского дома в Москве, на Арбате. Сорок тысяч рублей. Деньги по тем временам большие. Получив свою долю, я занялась благотворительностью на Северном Кавказе. Почему именно там? А почему бы и нет?! Райская земля, прекрасные люди. Да и надо же нам, русским, как-то замаливать свои грехи за кровавую Кавказскую войну. Екатерина Алексеевна была из благороднейшей русской семьи. С одной стороны - постоянные встречи в доме отца с Гоголем, Лермонтовым, Самариным, Павловым... С другой - в этом доме витала атмосфера «любомудровцев» и славянофилов. Семья была очень набожной. Отец Екатерины был одним из виднейших теологов России. До сих пор местные жители утверждают, что Екатерина была монахиней. Екатерина Хомякова: - Папенька дружил со многими великими людьми России. Да и сам был человеком незаурядным. С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым они познакомились на именинном обеде у Николая Васильевича Гоголя. Затем неоднократно встречались в Москве. Папенька писал о Лермонтове Языкову: «Лермонтов - человек с истинным талантом и как поэт, и как прозатор». В свою очередь, Михаил Юрьевич не отрицал влияния таких стихов Хомякова - отца моего, - как «Три стакана шампанского», «Мечта» и других на свое творчество. А в лермонтовском «Журналисте, читателе и писателе» фигура писателя имеет прямое сходство с папенькой. Карамзина и Муравьева находили большое сходство «по внешности, манере держаться и разговаривать» между Лермонтовым и папенькой. Брат Екатерины Алексеевны, Николай, в течение ряда лет был председателем Государственной Думы России. Множество фактов говорит о том, что семья Хомяковых была неординарна. Поэтому еще больше удивляешься, как эта светская женщина променяла «блеск маскарадов, шум утомительных балов» на тихую Кабарду, усадьбу на Золке. А может, объяснение всему - молния любви, ослепившая Екатерину Алексеевну? «Ослепление» не пройдет до последнего ее вздоха. Уже в первые годы, когда была заложена усадьба, здесь же началось строительство храма из горного камня. Иконостас тоже был из кавказского камня. Оригинальная утварь церкви - из вороненой стали. Церковь эта - копия выдающегося грузинского историко-архитектурного памятника в Гелати. Как Гелатская обитель в Грузии, так и Троице-Сергиевская община в усадьбе Хомяковой стала одним из культурно-просветительских центров в Кабарде. При общине, в усадьбе, открыли женский монастырь, приют для сирот, больницу для местного и русского населения. При обители работали чулочно-вязальная и трикотажная мастерские. Шили дамские пальто, которые отправляли не только во Владикавказ, Тифлис, Баку, но в Москву и Петербург. В «Хомячихе» разводили пчел. Из горной Швейцарии привезли двадцать породистых коров. Построили сыроваренный завод на Экипцоко, оборудование для которого также привезли из Швейцарии. Действовала церковная школа грамоты. В общине культивировались передовые методы земледелия. Редкие плодовые и декоративные деревья выписывались из-за границы. Она, Екатерина Алексеевна, сделала столько, что дел этих хватило бы на несколько жизней. Люди окрестных мест и сегодня добрым словом вспоминают Екатерину Алексеевну, смуглую красивую женщину с добрым отзывчивым сердцем. ...Церковные колокола призывают людей к молитве. Сообщают, что утро наступило и полдень. В монастырях бьют всенощную. Это, если жизнь течет, как тихая и добрая река. А если буря? Если беда? Тогда бил набат, прося о помощи. Екатерина Хомякова: - Я просыпалась каждое утро в имении своем на Золке с чувством ожидания чего-то хорошего. Это чувство не обманывало меня. Астемир, великолепие природы - совсем не земное, а скорее, космическое, Эльбрус!.. Мы не могли вдоволь насладиться нечаянным нашим счастьем. Но бывает и так, что синее небо заволокут облака, а затем они станут серыми, черными тучами. Пойдет дождь, а может, посыплет град. И солнце украдет кто-то. Надолго? На этот раз оказалось, что навсегда. Астемир заболел. Болел он сильно, безнадежно. Дни, недели, месяцы... Астемир Шериев: - Больно лежать, - пожаловался я Екатерине. И она устроила мне удобный гамак. Стало чуть легче. Мы понимали, что дождь не прошел. Мы понимали, что он никогда уже не пройдет для нас. Мелкий, пронизывающий, на этот раз — убивающий дождь. Екатерина Хомякова: - Состояние Астемира было скверным. Он задыхался, плохо ел, совсем не спал. Я увезла его в Ялту. Дом наш находился в центре города, так что мостовая была совсем рядом. Экипажи то и дело сновали мимо, создавая невообразимый шум. Тогда я наняла людей, купила целые возы соломы и покрыла толстым слоем этой соломы мостовую возле дома. Шуму стало меньше, но здоровья моему Астемиру от этого не прибавилось. Астемир Шериев: - Силы покидали меня. И я молил Аллаха: «Дай мне мужества!» В глазах Екатерины стояла тоска. Мы дорого платили за свою любовь. 19 марта я попросил пригласить нотариуса, чтобы составить завещание. По этому завещанию все свое имущество я оставлял законной своей жене Селимхан. Перед Богом и людьми искупал грехи свои за то счастье, что крал с Екатериной на Зольском хуторе, в Кисловодске, в Пятигорске. Уж в прошлой жизни... Я-то знал об этом. Екатерина Хомякова: - Жизнь продолжалась. Я потеряла самое дорогое, что было у меня, ради чего жила последние двадцать лет. Потеряла Астемира. ...Умер Астемир в Ялте. Шел 1902 год. Вот и кончился путь по имени ЖИЗНЬ. «Круг солнца обогнул последний столб на ипподроме дня». Екатерина Хомякова: - Я похоронила его в родном ауле. Все было, как всегда, как при жизни. У меня отнимали его живого. Забрали теперь мертвого. Тогда - по законам людей. Теперь - по законам Аллаха. Я испросила разрешения поставить металлическую ограду, в памятнике отказали. Вот я и одна на свете. На небе я выбрала звезду. По ночам в своей Зольской усадьбе смотрю на нее, разговариваю с ней. Это душа Астемира... Вся дальнейшая жизнь Екатерины Алексеевны умещается в понятие, вложенное в два слова: творить добро. Екатерина Хомякова: - В том же 1902 году достроила церковь. Из горного камня. Она поднялась на двадцать метров. Перед смертью Астемир сказал, что мечтал подарить аульчанам мечеть. Не успел, сожалел об этом. Могла ли не выполнить его просьбу?! И построила великолепную мечеть в ауле Кармово. Сегодня в ней лесопилка. Люди, если вам не дорога память о любви, может, Аллаха побоитесь?! Екатерина Хомякова: - Отстаивала интересы жены Астемира, Селимхан. Братья моего черкеса совсем бы обобрали ее. Не дала. Что-то спасти удалось. Только ничто не радовало. Мне все казалось, что делаю слишком мало. Последнее письмо Екатерины Алексеевны из хутора датировано 17 августа 1916 года: «Погода, постоянно теплая и сухая, стоит лишь несколько дней; сегодня очень холодно, и с утра льет. Просто отчаяние берет. Только утешаешься изобилием полевых цветов...» «Я очень плохо пишу... очень устаю...» А потом следы Екатерины Алексеевны обрываются. Я вижу, как черные кони уносят Екатерину Алексеевну Хомякову во мглу по имени ВРЕМЯ. Екатерина Хомякова: - Скоро Пятигорск. А впереди столбовая дорога. Пыльные версты. Наверное, все это в последний раз. Черные кони увозят меня из прошлого. На небе зажигаются звезды. Одна из них моя. Это душа Астемира. P. S. Об этой доброй и печальной истории снял я фильм. После его показа посыпались письма и звонки. - Я внучка Астемира и Екатерины. Это Соня Шериева, знаменитая танцовщица из Кабардино-Балкарии, народная артистка России. Может, да, а может, и нет? Но факты - вещь упрямая. С. Шериева - законная наследница усадьбы Астемира и Селимхан в ауле Кармово. У Астемира и Екатерины был сын. Екатерина жила в Георгиевске. Дожила до глубокой старости... Я ездил в Георгиевск. Следов Хомяковой не нашел. Она приезжала в усадьбу на Золке в конце тридцатых годов. Долго сидела в сквере. Смотрела на церковь, на усадьбу. Плакала. Очевидцев я не нашел. Сегодня церковь в «Хомячихе» восстановлена. Бог помог и люди. А может, звезда Астемира бросает лучи на эту прекрасную землю с неба? Ведь может же быть такое?! |
| Категория: Очерк | Просмотров: 1201 | |
| Всего комментариев: 0 | |
