00:03 Пикник на обочине. Исповедь балаковского сталкера |
| Пикник на обочине. Исповедь балаковского сталкера Задолго до аварии на Чернобыльской АЭС в свет вышел знаменитый роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». Фантасты в нём воссоздают суровый мир с запретными зонами и описаниями последствий контакта человека с невидимым врагом. Когда случилась трагедия – реальность отличалась от вымысла только тем, что вместо сталкеров в запретную зону отправлялись ликвидаторы, а выносились оттуда не артефакты, а жизни людей, человеческие жизни на поколения вперёд. В День войск радиационной, химической и биологической защиты Вооружённых сил РФ ликвидатор Игорь Караваев по моей просьбе пережил ещё раз то роковое лето 86-го. Выбор сделан – Тренер по дзюдо мне говорил: сейчас КМС, через год мастера СССР выполнишь, отборешься – детей будешь тренировать. Дед показывал марки самолётов, рассказывал, каково это – летать под облаками. В итоге любовь к небу победила. Поступил в Саратовское высшее военное авиационное училище. Четыре года казармы, и лейтенант Караваев отправляется по распределению в Прикарпатский округ Украинской ССР, в город Бердичев. Лётчик-инженер, отличник штурманской подготовки не подозревал, какое испытание ждёт его впереди. «Больше всего пугала неизвестность...» По воспоминаниям лётчика, всё случилось ночью. – По тревоге собрали весь полк. Толком никто ничего не знал, даже командиры. Пришла информация, что произошёл взрыв на 4-м реакторе Чернобыльской АЭС. Про радиацию известно было мало, учили пользоваться ОЗК и противогазами. Во время построения переживали, больше всего пугала неизвестность, – рассказывает Игорь Караваев так, будто он опять оказался на том самом плацу. В это время уже началась эвакуация гражданских. Утром из части, где служил наш герой, был сформирован и отправлен первый набор в Чернобыль. Как оказалось потом, люди ушли на верную смерть и только очередной наряд спас его от неминуемой гибели. Запретная зона Спустя два месяца в эпицентр был направлен Игорь Караваев. – После вводного полёта над этим адом я был в шоке. Разрушения такого масштаба едва вписывались в наш гражданский век. Эпицентром катастрофы был 4-й реактор... Подвигом тех, кого почти не осталось, был самоотверженный замер уровня радиации для подсчёта ущерба и сброс мешков со свинцом на самые фонящие очаги. Бригаде Игоря Караваева необходимо было составить подробную карту радиационной обстановки: ведь над реактором уже возводили саркофаг. То, что ожидало людей на земле, первыми брали на себя герои лётчики-дозиметристы. По два вылета в день с 5–14 проходами над прорвой в каждом – в течение 29 дней выполнял свой долг Игорь Караваев. Доза в миллион раз больше – Постепенно привыкаешь к щелчкам в наушниках. Это счётчик Гейгера: чем выше уровень радиации, тем чаще щёлкает. Над реактором звук не замолкал. Уровень, который я лично фиксировал, не раз превышал 9000 рентген/час. Публично озвучивались цифры не более 600 рентген/час, что и так является превышением в 100000 раз. Нарушить приказ, спасти жизнь – По инструкции экипаж вертолёта радиационно-химической разведки состоит из двух пилотов и бортмеханика. Я и командир (1-й пилот) решили, что в условиях, и так не совместимых с жизнью, в бортмеханике мы точно не нуждаемся. Недалеко от станции мы втайне от командования и буквально силком высаживали юного члена экипажа, а на обратном пути его забирали. Забытые дети – Однажды мы «отдыхали» от главной задачи. По рекомендациям медиков нас отправили отстреливать заражённых животных в район Припяти. Пролетая над селом Полесское, я увидел там детей. Вся округа была эвакуирована, а у целого класса даже были... уроки. Мы приземлились и ещё долго не могли улететь, дети облепили нас и просили забрать с собой. После нашего сообщения класс был вывезен в безопасную зону. Остались живы – В один из последних вылетов наш вертолёт чуть не угодил в смертельное пекло. Спустя 10 секунд после прохода над реактором отказал один двигатель. Мы провалились и зависли в 5 метрах от воды над рекой Припять. Снизились бы мы так над реактором – даже пепла бы не осталось. Несмотря на притуплённое чувство опасности и полную апатию от колоссального облучения, спасению мы радовались как дети. Служба кончилась? – Тридцатого дня над реактором у нас не случилось. Когда перед вылетом за нами пришли солдаты (в последние полёты экипаж Игоря Караваева отвозили на взлётку и сажали в вертолёт другие люди), то просто не смогли подняться с кроватей, – герой показал мне, как разжимались кисти и подламывались ноги, – в моей голове был единственный страх, что служба закончится именно так. Далее последовали 4,5 месяца лечения. С обязательной подпиской о неразглашении герой остался служить в рядах Советских войск. И уже через некоторое время Игорь Караваев был направлен защищать честь Родины в Афганистан, но это уже совсем другая история... Лев СПЕРАНСКИЙ |
| Категория: Честь имею! (О чести, долге) | Просмотров: 753 | |
| Всего комментариев: 0 | |
