В прошедшую пятницу в МКЦ ТПУ звучали стихи поэтов-шестидесятников: Р. Рождественского, А. Вознесенского, Р. Казакова, Б. Ахмадулиной, Ю. Мориц, Б. Окуджавы, Е. Евтушенко, Г. Шпаликова. Концерт, прославленный замечательным исполнением, собирает полный зал зрителей вот уже пятый год подряд. В их числе оказался и я. Зал понемногу наполнился людьми, зрители расселись полукругом. В центре, все так же полукругом, уже сидели за столом актеры. На столе уютно расположились бокалы с водой, лежала белая роза, и у края мерно горела лампа. Приглушили свет, зал в ожидании умолк. Вместо света в зал полились стихи. Взгляд стоящих в полумраке приковался к перекликавшимся актерам. Одно стихотворение, прочитанное Владиславой Матвеевской, звучало особо чувственно. В человеческом организме Девяносто процентов воды, Как, наверное, в Паганини, Девяносто процентов любви. Даже если — как исключение — Вас растаптывает толпа, В человеческом назначении — Девяносто процентов добра. Девяносто процентов музыки, Даже если она беда, Так во мне, несмотря на мусор, Девяносто процентов тебя. Андрей Вознесенский Точные жесты и подача эмоций, игра актеров и их горящие глаза зажигали слушателей настолько, что хотелось говорить если не высоким слогом, то чувственными, точными фразами. Появлялась уверенность, будто стихи были написаны говорящими, столь сильно они пропускали всё через себя. Вечер был открытый, поэтому в зале были люди, давно покинувшие студенческие стены. Рядом со сценой сидели дедушка с бабушкой и держались за руки. Порой, в особо пронзительные моменты, я видел, как тонкие жилы на их руках слегка напрягались, и это не могло не трогать. Этой маленькой сценой можно было бы описать часть стихов, звучащих чаще всего у Ирины Шишлянниковой, Владиславы Матвеевской и Ларисы Окишевой. Разлохмаченные листья прицепятся к ботинкам. Станет улица качаться в неоновом огне… А часы на руках будут тикать. Тихо тикать. И отсчитывать время, Предназначенное мне. Роберт Рождественский «Ремонт часов» Что больше всего восхитило меня, так это игра Ильи Гваракидзе. Он с такой силой, но в то же время с мужской уверенностью выговаривал стихи. Выговаривал, но порой казалось, что он кричит, так эмоционально выразительно они звучали. Исполнение было настолько прекрасным, что аплодисменты порой подолгу не стихали, а сердце шумело ещё дольше. Стихи перетекали в песни, песни — в стихи. Они били в сердце неимоверно сильно, что немели ноги, но тут же зал наполнялся смехом от иронии и сатиры, которые звучали особо остро у Гваракидзе. Он эту любовь почерпнул не из книг, Её ощущать каково ему? По-своему любит барана мясник, По-своему любит, по-своему. Наверно, и эта любовь — не обман, Поскольку натурой усвоена… Ведь, в общем-то, и человека комар По-своему любит. По-своему. Любовь свою к нам он докажет ни раз, Докажет, коль будет позволено… С другой стороны, и сметану карась По-своему любит. По-своему. Своё отмеряют часы и года Поэту, дантисту и воину… Мы ближнего любим. Но всё ж иногда По-своему любим. По-своему. Роберт Рождественский , «Иронический романс» Темы скоротечности, но живости всего: любви к миру, людям и жизни призывали нас гореть и жить так, как будто каждый день – последний. Молодость и почтенность переплетались и показывали, что они – две стороны одной монеты, что между ними не должно быть различий. Я видел, как у мужчин порой задорно загорали глаза, а люди помоложе обретали несвойственную моему возрасту серьезность. И главное – это все тот же огонь внутри, который только разгорался. Буквально до мурашек, с умом и пониманием звучала Ирина Шишлянникова. Надо верить в обычное. Надо рассчитывать здраво. У поэтов с убийцами, в сущности, равная слава. Кто в веках уцелел? Разберись в наслоенье мотивов!.. Мы не помним царей. Помним: были Дантес и Мартынов. Бесшабашные, нервные, святые «блюстители долга». Ну, подумаешь, невидаль: однажды вспылили — и только! За могильной оградою все обвиненья напрасны… Пахнут их биографии лишь типографскою краской. Вот они на портретах с улыбками благопристойными. Так что цельтесь в поэтов — и вы попадете в историю! Роберт Рождественский Я встал, чтобы полной грудью вдыхать этот перенасыщенный поэзией воздух, и не обращал внимания на ноги которые немели ежеминутно, до конца концерта. Краем глаза заметил, что уже несколько человек сделало так же, не в силах сидя перенести это. Сердце порой само подсказывало строки, даже если слышал, к сожалению, что-то впервые. Кто-то тихо читал стихи вместе с актерами, кто-то чуть покачивался в ритм с песнями. «Цель моей музыки – передавать взгляд на мир, давать возможность другим людям по-иному взглянуть на него, почувствовать его эмоционально, разумом, всем своим существом», — говорил Роман Ланкин. – «И музыка, которую я исполняю, довольно разная. Довольно разные взгляды, довольно разные краски. Как картины состоят из палитры цветов, так и чувства при исполнении. Разделить их почти невозможно». Почему это мероприятие такое особенное? Актеры создали единство зала и исполнителей, каждый стих был в каждом присутствующем, что ярко выделялось при песнях на стихи Юрия Левитанского. Дружба была и верность, вражда и злоба, Комья земли стучали о крышку гроба, Старец Харон над тёмною той рекою Ласково так помахивал мне рукою. Ниточка жизни — шарик непрочно свитый, Зыбкий туман надежды, дымок соблазна, Штопаный, перештопанный, мятый, битый, Жизнь, говорю я, жизнь всё равно прекрасна! Небо багрово-красно перед восходом, Лес опустел, морозно вокруг и ясно. Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом! Холодно, братец, а всё равно прекрасно! Здравствуй, мой друг воробушек, с Новым годом, Холодно, братец, а всё равно прекрасно! Стихи были о любви, жизни, времени, литературе и поэзии. Порой я заглядывал в зал и видел тот же немой восторг и благоговение перед чем-то, становившемся священным. Сердце освобождалось от всего, что тяготило. Хотелось воспарить и бежать куда-то вдаль от всех надуманных сложностей. Юмор и жизненная мудрость, живущие в каждом стихе, просто поражали и влюбляли в себя. Сильно, уверенно, с юмором, но с жесткой правдой жизни звучали стихи в исполнении Ларисы Окишевой. Ягнёнок виноват, что вкус его прекрасен, Что он не улетит, поскольку не пернат, Что волк любого съест, кто с волком не согласен, И ходит без ружья, патронов и гранат. Но вечно нет ружья у вкусного ягнёнка, Ему запрещено оружие иметь. Ах, девушка Крылов, ты чувствуешь так тонко Прозрачной простоты коварную комедь: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать! – Сказал – и в тёмный лес Ягнёнка уволок». Ах, девушка Крылов, твой мир нельзя разрушить, – Он девственно правдив и сносит потолок. Юнна Мориц — отрывок из стиха «Девушка Крылов» Поэзия призывала к лучшим чувствам человека, давала шанс взглянуть на мир по-другому, более живо, тонко, восхищенно, но при этом и здраво. Жизнь показывалась спокойней, в естественной своей красоте. Она была яркая, простая, от всей души, что самому хотелось воспарить и бежать куда-то вдаль от всех надуманных сложностей. Он будет честен жесткой прямотою, Злу не прощая за его добро, И там, где я перо бросал: «Не стоит!»- Он скажет: «Стоит!»- и возьмет перо. Он если не развяжет, Так разрубит, Где я ни развяжу, Ни разрублю. Он, если уж полюбит, Не разлюбит, А я и полюблю, Да разлюблю. Евгений Евтушенко – отрывок из стихотворения «Зависть» Бард Роман Ланкин и актеры Илья Гваракидзе, Ирина Шишлянникова, Лариса Окишева, Владислава Матвеевская и Андрей Кузьмин передали всю мудрость, все чувства и энергию поэтов. Девушки, сидевшие рядом со мной, порой подпевали барду и читали стихи вместе с актерами. Им, как и любому в зале, желалось мечтать. Отчасти по-детски, обо всем без разбору. Отчасти по-взрослому, так, чтобы приложить все усилия, чтобы твое желание сбылось. Хотелось жить, сломя голову, как будто до этого момента ты и не знал, что такое Жить! Что ж, пока туристы и ученые Не нашли земли Обетованной, — Надо жить на этой самой, чертовой, Ласковой, распаханной, кровавой. Надо верить в судьбы и традиции, Только пусть во сне и наяву Жжет меня, казнит меня единственно Правильный вопрос: «Зачем живу?» Роберт Рождественский отрывок из «Ещё несколько слов от автора» Живость и пламя обволакивали слушателей и говорящих. Стихи, пронзительно глубокие западали в душу настолько сильно, что у актеров порой едва дрожали губы, шепотом читающие стихи вместе со всеми. С последним словом зал поднялся и восторженно зааплодировал актерам. Вышла женщина и прочла отрывок из стихотворения Вадима Иванова, подходящий всему вечеру. Была любовь нам — как нечаянный дар, Но след ее в сердце уже не сотрется. Мгновение длится сабли удар — Рубец на всю жизнь остается. Вечер «Вокруг Лампы» окончился. Зрители подходили к исполнителям и благодарили, пожимали руки за это чудо, которое ещё не раз должно согреть зимой. Мы нехотя покидали этот вечер, но при этом сверкали улыбками. Концерт был необычайно красивым, и, уходя, мы понимали, что уносим с собой частичку солнца поэзии.[size=12]